OMG, это было эпично! Но я постараюсь не написать книгу с запутанным детективным сюжетом психологического триллера, а вместить всё в одно небольшое эссе.

Начнём с того, что Алёна в течение 3-х недель не могла найти время для созвона, объясняя это тем, что все дневные сны её дочь спит с грудью во рту, не выпуская её ни на секунду, а остальное время она не может оставить Киру побыть с папой, так как та не воспринимает никого, кроме мамы. Всё-таки Алёна смогла договориться с мужем, что каждую пятницу в 4 часа он будет и дочерью, пока мы с Алёной работаем на созвоне.

Для меня было принципиальным дождаться, когда Алёна сама найдёт выход и пример решение. Я отследила здесь важность разделения ответственности.

Для меня эта ситуация была наполнена red flags:

• Алёна считала Киру слишком маленькой для того, чтобы та могла спать вне родительской кровати. У неё было твёрдое убеждение, что до 3-х лет такое разделение травматично для ребёнка, даже не смотря на то, что её муж часто говорит ей о неудобстве спать вместе в ребенком втроём на кровати, из-за чего ему часто приходится под утро уходить спать на диван.
• Алёна была категорически против выключения ночника в ночное время. Не смотря на доказательства, статьи Sleep Foundation и исследования, которые я ей приводила.
• Каждое мое предложение любого нововведения мне приходилось не только подробно объяснять, но и даже немного отстаивать, так как у Алёны возникали возражения практически на любой пункт по плану изменений.
• Не смотря на то, что Алёна воспринимала дочь младенцем и боялась причинить ей малейшую травму, например выключив ночник на ночь, днём она часто срывалась на Киру и кричала на девочку. Параллельно Алёна посещает психотерапевтку и работает с управлением гневом.
• Вот такая амбивалентность в поведении была действительно сложной. С одной стороны, я старалась построить понятный рабочий план для оптимизации сна Киры, с другой - мне приходится отстаивать каждое изменение, иначе мы просто топчемся на месте, с третьей - предлагаемые мной изменения должны учитывать вспыльчивость Алёны и работать так, чтоб у неё не накапливался этот внутренний гнев каждый раз, когда приходится много раз повторять, повторять, повторять действия рутины, и когда дочь со своим темпераментом часто упрямо сопротивляется изменениям.

Кроме работы с условиями сна, выполнение которых полностью мне так и не удалось добиться (Алёна отказалась выключать ночник в ночное время, хотя и притушила яркость до минимума), предстояла работа с режимом. Дело в том, что у Киры первое время бодрствование было всего 4,5-5 часов, а второе достигало 8 часов. Поэтому я предположила, что, возможно, здесь присутствует своеобразное выученное засыпание, когда давление сна на самом деле не такое уж и сильное и Кира просто продлевает этот дневной непрерывным сосанием, иначе вообще не спится.

Алёна из тех мам, которым нужны чёткие понятные пошаговые инструкции и каждое изменение я расписывала ей по дням и по минутам.

Эта особенность - потребность в чётких инструкциях - вполне себе понятная и естественная для многих людей. Но в данном случае эта особенность оказалась ещё одним красным флагом.

Алёна требовала от себя и от ребёнка чёткого выполнения всех инструкций и любое отклонение вызывало у неё агрессию на ребёнка. Конечно, мы с ней всё это проговаривали каждый раз, но это то, что было выше её, она не могла это контролировать. Алёна призналась, что у неё так во всех сферах жизни: если что-то идёт не по плану, она чувствует себя растерянной и у неё поднимается эта неконтролируемая агрессия на ребёнка, на мужа.

Мы работали с ней про это по ННО, она вспомнила тот момент, когда её требовательная мать, учительница математики, отругала её за то, что та не набрала высший бал по ЕГЭ на математическом экзамене. Мы прошли эту ситуацию через ощущения в теле, потребности. После этой работы последующие созвоны я ощущала её доверие и близость, готовность не только раскрываться, но и прислушиваться, а следовательно - меньше сопротивления к изменениям, бОльшая готовность к работе.

Благодаря такому своеобразному расслаблению Алёны по ходу нашей с ней работы, ей удалось более-ли-менее справиться с разделением сна и груди. Конечно, всё получилось не сразу, были срывы. Но, как мне кажется, Алёна действительно очень старалась каждый раз сохранять свою взрослую позицию рядом со своим двухлетним ребёнком со своим непростым темпераментом. Я могу только догадываться, как было непросто Алёне каждый раз жалеть ту маленькую девочку, которая не набрала достаточно баллов на этом чёртовом экзамене, таком важном для её мамы.

Алёна с некоторой тревогой завешала нашу с ней совместную работу, боясь упустить какой-то ещё один важный пошаговый алгоритм, который внезапно может пойти не по плану. Но, вместо трудностей самостоятельной работы, она присылала мне новости про их с Кирой успехи и про этот спокойный дневной сон дочери, которого она так хотела.