Каждый раз, когда Леон получал грудь, он проваливался в сон. Хоть на несколько минут. В итоге Алина обратилась ко мне за помощью, чтобы отделить сосание от засыпания, соответственно сделать сны в течение дня более предсказуемыми по их количество и длительности, а также иметь возможность задействовать мужа для укладывания Леона.

Разбирая на консультации ситуацию, сложившуюся у Алины с Леоном, я обнаружила несколько противоречий, которые мне казались очевидными, но Алина их не замечала.

Например, Леон спал с Алиной в общей кровати просто возле неё, но при этом всю ночь горел ночник, чтобы Алина могла среди ночи посмотреть на сына и убедиться, что с ним всё в порядке. Кроме того, на ножке Леона всю ночь был включен монитор сердцебиения. Да-да! При совместном сне с ночником. Я только представила себе тот уровень внутренней тревоги Алины, из-за которой ей пришлось это использовала. На консультации Алина рассказала мне грустную историю её знакомых, чей ребёнок умер во сне, в связи с чем она прибегла к этим мерам и постоянно контролирует состояние Леона в течение ночи. Я спросила у Алины, знаете ли она причины, приведшие к такому исходу у знакомых? Оказалось, что это не был СВДС, ребёнок был болен и умер от сепсиса. Алина не возражала убрать ночник и монитор, но первую неделю ей было тревожно по ночам от того, что теперь этих девайсов нет.

А ещё у Леона в доме была два места сна - на первом и на втором этаже. На втором этаже - это родительская спальня, где у них совместный сон в общей кровати, а вот на первом этаже Леон спал в люльке в студии (кухня/гостинная), где очень светло + постоянные бытовые шумы от посудомойки или стиральной машины. Алина говорила, что это не мешает дневным снам Леона, но в то же время Алина сказала, что она раньше пробовала использовать белый шум и ребёнок на него неспокойно реагировал. Алина не связывала короткие неспокойные дневные сны с местом сна.

Я зашла в работу с этим сном через питание. Кормя Леона, Алина начала ориентироваться на его поведение во время сосания груди. Задача была удерживать ВБ и забирать грудь, когда Леон переставал активно сосать, чтобы убрать засыпания каждый раз после кормления грудью. Очевидно, что такое сосание как-то убаюкивало Леона.

Алина отделила питательное сосание (ПС) от непитательного (НПС). Таким образом, за первую неделю, кроме исправления явных ошибок в условиях сна и работы с режимом, Алина наладила кормления грудью. Таким образом, кормления перестали влиять на количество дневных снов Леона и их продолжительность. Это показало реальное количество дневных снов за сутки, которое необходимо Леону, и мы смогли двинуться дальше к намеченным целям.

Следующие две недели были направлены во многом на принятие новых условий. Режим немного скакал, из-за чего было трудно зафиксировать утро + у Алины случился абсцесс груди, что потребовало больше внимания и работы с её состоянием, чем со сном Леона. К тому же наступили горячие летние деньки, когда в доме не было места, где можно было бы создать условия сна, способствующие качественному сну.

Но всё равно, хоть небольшими шагами, мы начали двигаться дальше. Выровнять режим дня помогла фиксация дневных снов, это помогло зафиксировать и время утреннего подъёма.

Алина начала привлекать мужа укладыванию Леона на четвёртый дневной сон и на ночной сон. И тут пришлось немного поработать и с мужем Алины тоже, так как его способ укладывания был укачиванием Леона на руках, ходя по комнате. Спина Алины этого не выдерживала, поэтому процесс укладывания мы немного видоизменили. Сначала муж брал Леона на руки, Леон успокаивался и расслаблялся, а потом муж клал Леона к Алине на кровать, и тот легко засыпал в объятиях мамы без сосания груди.

Параллельно также мы вели работу над укладыванием Алиной. Тут работали и нейротехники, которые Алина начала вводить с первой недели работы, и постепенный переход от укачивания при ходьбе, через укачивание на фитболе, до укачивания сидя на кровати и, в итоге, полный отказ от укачиваний, а только обнимашки и голос мамы, лёжа на кровати.

Возникли некоторые неудобства со вторым ДС, который по времени совпадал с поездкой на занятия для малышей. Мы сдвинули время утреннего подъёма на полчаса вперёд, и увеличили второе ВБ на 15 минут. Таким образом, в распорядок дня влезли, как полноценные дневные сны, один из которых проходил в автокресле по пути с занятий домой, так и полноценные занятия, где Леон не переутомлялся.

У Леона случился очевидный скачок роста, где у него изменились социальные навыки, физические умения, и, как я поняла, это было своеобразным финалом переходного периода 3-5 месяцев, который влиял на сон. Я подумала, что это удобно - пройти такой период с поддержкой консультантки по сну, как это сделала Алина, чтобы наладить сон ребёнка и выйти из этого периода со здоровыми привычками сна.

Мы закончили работу на прекрасном результате, которого и хотела добиться Алина. По отметкам в дневнике я заметила, что Леон стал выдерживать более длительные ВБ и укладывания на дневные сны стали дольше. У меня возникло подозрение, что Леон готов сбросить 4-й дневной сон, что мы и обсудили с Алиной на финальном созвоне.

Процесс перекладывания Леона в кроватку Алина уже будет дорабатывать самостоятельно, и это заберёт у неё куда меньше усилий, так как у неё готов прочный фундамент сна ребёнка, а также знания и навыки, которые помогут ей в этом процессе.